воскресенье, 18 января 2009
читать дальшеКогда я думаю о человеческих страхах, мне постоянно приходит в голову мысль о возможности их со-разделения. Так или иначе, сама или через призму чужого опыта я столкнулась в жизнью со смертью, с убийством, с издевательством, с предательством, с бесплодием, с разбитыми сердцами, с мужьями-шизофрениками, с отцами-сектантами. Я сидела, скрестив ноги, на диване, в кресле, на тахте, на полу, и кивала, и слушала, и отпивала имбирного чаю из фарфоровой выщербленной чашки, отхлебывала от кофе, глотала молоко, и задавала вопросы, которые бы могли позволить выпутаться из тенет непонимания - им или мне. Я чувствовала себя ящиком для чужих эмоций, и мне хотелось сказать: "Поймите, мне не страшно от того, что вы говорите. Скорее грустно. Грустно оттого, что я сейчас чувствую себя наполненной той болью, которая одолевала вас тогда."
Когда я слушаю исповедь - неважно, чью - я чувствую себя утопленной в чужих чувствах, загнанной в клетку чужих эмоций, способной сопережить, но не способной дать дельный совет. Советы - это не по моей части. Что можно сказать девочке, которая говорит, что у нее бесплодие? Спросить, какие у нее эмоции по этому поводу? В такие моменты я чувствую себя вантузом, засунутым в унитаз - и впитавшим, вычистившим все то, что находится там. Почему аналитики берут так дорого за свои услуги? Потому что аналитик - это универсальный солдат, человек, который становится зеркалом с двумя лицами, в одном из которых отражается твоя собственная боль, а в другом - наблюдатель. Я чувствую, как через меня, как через сито, протекает шлейф чужих эмоций - и не могу поддаться ему, не могу окунуться в забвение, потому что внутри все время сидит тот Третий, который наблюдает и за мной, и за говорящим и подначивает меня: "Смотри, смотри, почему его слова задели в тебе вот эту струну?"
Думала о том, что в пятнадцать лет смогла бы воткнуть маникюрные ножницы насильнику в роговицу. А сейчас бы не смогла. Вернее, при случае бы смогла. Но потом бы в желудке возникло туманное отвращение к тому, что происходит, тоска от того, что происходит - и я бы выблевала содержимое желудка сверху на тело того, кого бы убила. Слишком часто в последнее время меня тошнит в ответ на происходящее. Как будто из глубины души поднимается внутренняя тоска по эйфории забвения, по тому состоянию, когда ты отдаешься чувству не задумываясь о том, что оно значит. Сейчас я чувствую себя попавшей в ту же ловушку, в которую попали интроспектики с их анализом "вкусного, сочного красного яблока". Ха, яблоко. Запретный плод. Когда ты дорвался до запретного плода, когда погружаешь зубы в его спелую мякоть, он перестает быть запретным. Когда ты привыкаешь разбирать сложное чувство на его составляющие, проводишь спектральный анализ собственных страхов, страхи, тревожно шурша мантиями, выстраиваются в очередь на выход с вещами. Оба-на, а боггарта в шкафу-то уже и нет. И тебе грустно оттого, что этот боггарт куда-то свалил - часть детства как-никак.