Иногда мне снятся сны, в которых угазываются зародыши будущих книг. Черное солнце над белым морем, несколько звериных Домов, раскиданных по пустоши, мой отец, который заключил меня в дерево-темницу, саблезубая белка, которая меня спасла, нож-трава, по которой я шла босыми ступнями, вышивка в виде чеширских котов, которую мне подарила маленькая девочка.

Эти сны уязвляют меня так глубоко, что каждое утро, при пробуждении, я задаю себе вопрос, что реально - квартира на перекрестке миров, выходящая окнами на кладбище, в распахнутые окна врываются гудки поездов - или же багряный дуб в зеленом поле, в котором я была заточена. При пробуждении я с удивлением вспоминаю, что мне двадцать три, и думаю о том, что то что я филолог, и набор прочих характеристик говорят про меня гораздо меньше, чем сны про дома, растущие вместе с дикими травами.