Фильм по роману Виктора Пелевина "Generation "П" с рабочим названием "Wow!" должен выйти к концу 2007 года, сказал режиссер картины Виктор Гинзбург.



"Фильм уже снят наполовину. Мы собираемся закончить его в августе, а к концу 2007 года мы надеемся, что он выйдет на большой экран", - добавил он.



Съемки фильма, в котором задействованы Владимир Епифанцев, Михаил Ефремов, Рената Литвинова и Ксения Собчак, а также главный редактор газеты "Коммерсант" Андрей Васильев, проводились по всей Москве.



Один из эпизодов фильма снимался 16 апреля во дворе здания РИА Новости, на котором по этому случаю появилась бутафорская вывеска: "Министерство коммуникативных технологий "Институт пчеловодства".



"По архитектуре здание подошло просто идеально. Мы долго искали что-то подобное, облазили всю Москву, и, в конечном итоге, выбор осуществлялся между Останкино и РИА Новости. Остановились все-таки на РИА Новости. Здесь мы снимаем сцену диалога между главным героем и телеаналитиком Фарсуком Сейфуль-Фарсейкиным", - пояснил Гинзбург.



Слушай, а куда мы едем?

- В нашу организацию.

- Что за организация?

- Увидишь. Не хочу портить впечатление.



"Татарский много раз проходил мимо этого здания, давным-давно кто-то говорил ему, что это секретный институт, где разрабатывают новые виды оружия. Это было похоже на правду, потому что у ворот висела казавшаяся приветом из античности доска с гербом СССР и золотой надписью "Институт пчеловодства".



"Мне близок путь главного героя книги Вавилена Татарского, - признается Гинзбург. - Частично пройдя этот путь как бывший режиссер-рекламщик, близко общавшийся с рекламным миром, я как-то изнутри понял и почувствовал его конфликт. К тому же, столкновение старых и новых ценностей и конфликт советских и западных культур, присутствующий у Пелевина, интересен мне тем, что я родился и вырос в Советском союзе, а потом меня увезли в Нью-Йорк. Я стал шизофреником, потому что две культуры существуют во мне равнозначно".



По словам режиссера, "Пелевин единолично возродил на Западе бренд русской философской мысли", а "Generation "П" - "по-настоящему философский роман в традиции великих русских писателей", и именно потому книга привлекла к себе такое большое внимание.

Сегодня утром мама стукнула меня подушкой и сказала, что она уезжает в Москву на три дня, все уже упаковала и если я потороплюсь, то успею зарядить ей батарейки для фотика, и шофер подвезет меня до универа. Потом мы тащили сумки до машины, а мама немедленно заговорила с шофером таким медовым голосом, так на него смотря, что оставалось только удивляться, почему она не замужем. Потом она дала много денег (!) на булавки, а шофер хмуро заявил: "Имя бога - Тсузуки", если это цитата из БГ, кто-нибудь, скажите мне, что это цитата из БГ, ладно?! (Если, конечно, шофер не обчитался Эко и не обсмотрелся Yami no Matsuei) ))



Вчера были с Тонатосом на "Горе от ума", было нигде яблоку упасть, "с ними семьдесят студентов, тридцать пять корренспондентов, два редактора с проектором, кинохроника с прожектором", везде камеры, вспышки лучший бомонд с лорнетами, закончивший филологический аккурат в середине 60-х годов, кучи журналистов на ступеньках. Московские актеры, как и следовало ожидать, жеманились ровно пятнадцать минут. Играли замечательно, Чацкий, правда переигрывал, у него был душевный бас, как у В.С. Рабиновича, а Софью актриса интерпретировала как трагическую героиню, но интерпретировала замечательно, мне понравилось. Потом все аплодировали, а ко мне приходило осознавание того, зачем люди ходят в театр, книги и интернет подпитывают мозг, а живые эмоции подпитывают сердце.



Сегодня кожей вживаюсь в феминистское культурное пространство, этот дневниковская репрезентация для меня становится тесной и неправильной, но пишу я про гендерные игры, и чем дольше пишу, тем больше усомняюсь в правдивости этого для себя. Потихоньку выращиваю из себя пол, как выращивают весной помидоры на балконе. Скептицизм существования, проблема гендерной самоидентификации, кажется мне, медиируют сон и реальность. Я заглотываю зонд психоанализа, он скользит во мне глубже и глубже, раздвигает створки грез, вскрывает раковины фантазий, и самость отплачивает мне пониманием за эту оральную технику. Вот это есть это, а то есть то, - говорю я, зарывшись с головой в гендерные исследования. Вот есть мужчина, а есть женщина, это я понимаю. "Я слепил две фигурки с сонных глаз, было делать мне нечего, и нарек мужчиной номер раз, номер два нарек женщиной!" Да.

Я оказался в горах, среди горных шершавых кряжей, и близился обвал и метеоритный дождь с неба, но я не успевал оттуда уйти. Мать посоветовала мне прикрыть голову руками, чтобы спастись, а сама успела спрятаться, у неё было больше навыков выживания, чем у меня, сообщив напоследок, что если на меня сверху упадет глыба тонн во сто, то больно мне уже не будет. Я судорожно сжался, обхватив голову руками и думал, под что бы заползти, чтобы спастись. Снаружи не было никаких ущелин, кряж был ровен и состоял из напластований, покоящихся друг на друге и окружавших меня ровной стеной.



На самом деле метеоритного дождя не было, я успел добежать до дома, где мы жили. Мы носили какие-то халаты в восточном стиле и обувь, загнутую на концах. Узнав, что я спасся от обвала, мать проигнорировала меня, а отец обнял. Потом я увидел со стороны, как к моей матери подбегает какой-то прокаженный и стегает её веревкой. Сразу же после этого мать умирает. Я спрашиваю отца, не хочет ли он снова жениться. Отец отрицательно качает головой, и мне представляется картина его свадьбы: его красивое лицо, гладкая кожа, блестящая в свете факелов, смотрящие в сторону темные глаза.



Миф об Электре - это грустно, поэтому потом в качестве компенсации мне приснилось, что я - хоббит Бильбо,:-) который принимает гостей у себя в норке, все чистит, прибирает, моет, а норка у него большая и уютная. На вешалке в прихожей висят гномьи колпаки, сбоку от окошка в кресле оборудовано место для чтения, рядом с внутренним, пробуренным для воды колодцем сидит и смотрит на часы большое чучело совы. Бильбо очень удивляется, словно в противоположность настоящему, что он все ждет, а гости не идут, гости словно испарились, и никто не заглядывает к нему поесть вафель и соснуть у камелька.

Свифта брал, Золя брал, ШпакаОккама не взял. Обидно. Маленький я пока. Зато я только что дочитал "Маленькую хозяйку большого дома".

***

На Берклей-сквере Томлинсон скончался в два часа.

Явился Призрак и схватил его за волоса,

Схватил его за волоса, чтоб далеко нести,

И он услышал шум воды, шум Млечного Пути,

Шум Млечного Пути затих, рассеялся в ночи,

Они стояли у ворот, где Петр хранит ключи.

"Восстань, восстань же, Томлинсон, и говори скорей,

Какие добрые дела ты сделал для людей,

Творил ли добрые дела для ближних ты иль нет?"

И стала голая душа белее, чем скелет.



"О, - так сказал он, - у меня был друг любимый там,

И если б был он здесь сейчас, он отвечал бы вам".

"Что ты любил своих друзей - прекрасная черта,

Но только здесь не Берклей-сквер, а райские врата.

Хоть с ложа вызван твой друг сюда - не скажет он ничего.

Ведь каждый на гонках бежит за себя, а не двое за одного".

И Томлинсон взглянул вокруг, но выигрыш был небольшой,

Смеялись звезды в высоте над голой его душой,

А буря мировых пространств его бичами жгла,

И начал Томлинсон рассказ про добрые дела.



"О, это читал я, - он сказал, - а это был голос молвы,

А это я думал, что думал другой про графа из Москвы".

Столпились стаи добрых душ, совсем как голубки,

И загремел ключами Петр от гнева и тоски.

"Ты читал, ты слыхал, ты думал, - он рек, - но толку в сказе нет!

Во имя плоти, что ты имел, о делах твоих дай ответ!"

И Томлинсон взглянул вперед, потом взглянул назад -

Был сзади мрак, а впереди - створки небесных врат.

"Я так ощущал, я так заключил, а это слышал потом,

А так писали, что кто-то писал о грубом норвежце одном".



"Ты читал, заключал, ощущал - добро! Но в райской тишине,

Среди высоких, ясных звезд, не место болтовне.

О, не тому, кто у друзей взял речи напрокат

И в долг у ближних все дела, от бога ждать наград.

Ступай, ступай к владыке зла, ты мраку обречен,

Да будет вера Берклей-сквера с тобою, Томлинсон!"



. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Забрал я сегодня свой гемоглобин, пять показателей из семи не в норме, но слава Богу, лечения пока не назначили, всё исправимо, надо кушать-кушать-кушать, и заниматься спортом, а то я стану как кубинские матроны и Ретт со мной разведется. Приезжаю я сегодня к девяти на собеседование с Гласом Америки Из Телефона, в фирме никого нет, кроме Ситара и Макса Сергеича, у нас девять вечера, в Америке девять утра.



Девять часов. Макс Сергеич звонит Эми. Эми не берет трубку.

- Подождите, - говорит Макс Сергеич, - наверное, они в Америке ещё не проснулись.



Мы с Ситаром идем разговаривать о жизни.

- В чем смысл жизни, брат? - спрашиваю я.

- Смысл жизни в том, чтобы жить и не запариваться на тему происходящего, ведь в итоге мы все равно умрем, так что здесь можно заниматься чем угодно, - глубокомысленно говорит Ситар и вкуривает.

- А как же Бытие? - спрашиваю я.

- Бытие определяется через сущее, а сущее отличается от несущего тем, что оно существует, - глубокомысленно говорит Ситар и вкуривает.

Я бегу у своей сумке, достаю герра Хайдеггера и рекламирую Ситару.

- А это хто?? - спрашивает Ситар.

- Ну, это такой мужик, он писал примерно то, о чем ты сейчас говоришь, - совершаю я агитационный ход.

- Отлично, будет что почитать в транспорте. - говорит Ситар и запихивает Хайдеггера себе в карман.



Десять часов. Макс Сергеич звонит Эми и менеджеру Эми. Менеджер тоже спит.

- Подождите, говорит Макс Сергеич, - они ещё спят. Оба. Вместе. Да.



- А как же романтика? - подкалываю я. - Динамика и стремление ставить себе барьеры, чтобы их брать, есть продукт европейской цивилизации, а ты своим экзистенциализмом отсылаешь Европу на задворки.

- Романтика - это хуйня, - говорит Ситар и вкуривает, - нужно жить и наслаждаться процессом.

- Романтика - это детскость, - говорю я. - Иногда она становится мала, но нельзя её утрачивать.

- Может быть, - соглашается Ситар.



Десять тридцать. Макс Сергеиич звонит Эми и трем другим менеджерам, в конце концов дозванивается до четвертого, четвертый менеджер обещает пойти и разбудить Эми лично.



Десять сорок. Макс Сергеич дозванивается до Эми. Я беру трубку.

- Привет, я Эми, - говорит Эми. - Расскажите о себе.

- Ну, я учусь в универе и специализируюсь на американской и английской литературе, - гоню я. - Мне очень нравятся ваши писатели, такие как Эдгар По и Джек Лондон.

- О, - оживляется Эми, - это круто!! - А чем ты занимаешься в свободное время??

- Я читаю, - говорю я.

- Нет, чем ты занимаешься в СВОБОДНОЕ время?? - спрашивает Эми.

- Читаю, - говорю я, скромно умалчивая о том, что я читаю Хайдеггера., - мне нравится читать, мне кажется, читающий человек живет более богатой жизнью.

- Да, да! - оживляется Эми, - а Лондон - это круто, да!

- Да, Лондон - это круто, - на полном серьезе говорю я.

- А вы бакалавр? - строго спрашивает Эми.

- Да, я бакалавр, - говорю я, смотря на машущего руками и жестикулирующего Макса Сергеича, и быстро перевожу тему, - кстати, мне очень понравились ваши сайты!!

- О, наши сайты! - оживляется Эми, - нам нужно наладить коммуникационный процесс между Россией и Америкой, поэтому сайты - это очень важно! У Вас там в России снег и белые медведи, а у нас в Америке сайты и информационные технологии!

- Да, это круто, - говорю я, сдерживаясь от хихиканья усилием воли. - Это круто.

- Отлично, до встречи, все круто!! - говорит Эми и кладет трубку.



Ситар аплодирует.

- Теперь мне придется получить бакалаврскую степень, чтобы её не разочаровать, - говорю я.

- Ну и замечательно, - говорит Ситар, - половину тебе будут платить за знание аглицкого, так что ты молодец.

Потом мы с директором и Ситаром доходим до остановки и впихиваемся в маршрутку.

"Уже поздно, аналитик спать велит!", - пишет Костя.

"Меня на работу взяли полностью и окончательно, теперь у меня будут хлеб и зрелища!" - пишу я.

"Поздравляю!!" - пишет Костя и вылетает.



А потом я долго шёл домой в одиночестве под красиво падающим снегом и счастливо улыбался в темноту.

Я решил. Буду заниматься психоанализом.



Сегодня нашёл в библиотеке Джулию Митчелл и почитал про критику фаллоцентрической теории. Я не отрицаю, что Фрейд уделил мало внимания положению женственности, но был такой тип, как Юнг, который как раз её и развил, и с лихвой восполнил то, на чем Фрейд не счел нужным заострять внимание. А ещё Эстес, Калшед, тот же Грейвс...К тому же развитие этой теории послужило своеобразной компенсацией за утрату его отца, тяжелейшую утрату, по Фрейду, которую может пережить мужчина. И если бы не было Фрейда и его фундаментальной теории, не было бы и Джулии Митчелл, и Мелани Кляйн.



А Флисс очарователен, хотя не представляю, что Фрейд в нём нашел. Вот вы бы стали дружить с человеком, который считал, что мир основан на ритме 23 и 28 тактов и что нос является половым органом?)) Я бы стал, да.)) У меня есть приятельница, которая считает, что идеальный предмет её сексуальных вожделений - это человек-овощ.



Хотел бы извиниться перед всеми за то, что никого не комменчу, дело в том, что вылезаю в дайрик в промежутке между снами и чтением. Я исправлюсь, правда.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра