Warning: Великая Воля Вселенной дает свое разрешение на то, чтобы этот сон Астрель был выполнен в стиле низкопробного фантастического боевика.



Я непристойно заснул за чтением Джойса, и мне приснился сон, достойный не Рождества, а празднования дня рождения председателя Мао. Видимо, агитация Абадона возымела таки свое действие и мне приснился сон про китайскую интервенцию. Точнее, совсем не про китайскую, а про японскую, что в десять раз хуже.



Снилось мне, что учился я на философском факультете (это продолжение предыдущего сна) в элитном университете будущего. И особо успевающих философов там готовили в агенты спецслужб, обучая, помимо математике с умением выдавать на-гора перлы премудрого Аристотеля, навыкам кидаться табуретами в вертолеты, зонтиками в стены и повергать врага в ужас, размахивая томами Гегеля, зажатыми между зубочистками. И получилось так, что празднование Нового года совпало с повальной эвакуацией университета по причине внедрения через канализацию вражеского лазутчика - ядовитой змеи.



Мой знакомый историк не успел вовремя сделать ноги, и змея успела его художественно тяпнуть за руку. Выяснилось, что вместе с укусом она посеяла в его руке микробомбу, и если её не аннигилировать в течение суток, то историк и универ вместе с ним взлетят на воздух. Ввиду этого действа меня и ещё пару человек откомандировали в Петербург охотиться на Самую Главную Змею, уничтожение которой, по законам анимации, должно влечь за собой автоматическую самоликвидацию источников всех злодеяний, бомбы в том числе.



И отправились мы, навострив сердца свои храбростью, в Петербург на видавшем виды советском бронепоезде, повергая в страх и ужас сопровождавшие нас народы прочих факультетов с цветочками и в косынках, выражающие горячее желание, чтобы мы поскорее уничтожили монстра.



По прибытии в Петербург мы начали перестрелку со всеми атрибутами, свойственными американизированным банальным перестрелкам, правда, с типично японскими рыданиями по поводу того, что одного из наших товарищей грохнули и мужественный красный комиссар (Какой ещё мужественнный красный комиссар?!?! Откуда он взялся?!?!) прижал его голову к своей груди, чувственно поклявшись отомстить за него. После чего мы с мужественным красным комиссаром пошли на амбразуру и грохнули зарвавшуюся капиталистическую гадину.



Тут я проснулся, ханжески проигнорировав торжественный момент, когда верховный секретарь должен был вручить нам венки, почетные грамоты и освобождение от сессии и лотерейные билеты. Как сказал бы Фрейд, этот общий дестрой мотивирован желанием уничтожить подавляющее фаллическое начало. Не могу понять одного: это почему оно подавляющее?!?!

Проблема первичности и вторичности волновала философов еще в античности. В частности, они никак не могли понять, что же будет, если сказать два слова, противоречащих друг другу. Какое из них будет истинным, и есть ли истина вообще?



Античный философ Недоклит заявил, что истина едина и неизменна. Поэтому второе слово не может опровергнуть первое и не имеет никакой ценности. Он часто собирал учеников и говорил им: "Первое слово дороже второго". Он мог говорить эту фразу часами, а ученики слушали, открыв рот - настолько интересно он умел говорить.



Переклит был противником теории Недоклита. Археологи раскопали его записи, в которых было сказано: "Все течет. Нельзя войти в одну и ту же реку. Срочно приезжай." Последние слова долго приводили историков в недоумение, пока не обнаружилось, что перевод был неточен - на самом деле у Переклита текли трубы, и это была его записка, адресованная водопроводчику. Точный перевод гласил: "Все течет. Тут такая река, что даже не войти. Срочно приезжай."



читать дальшеПереклит любил поспорить с Недоклитом. Их многочисленные споры воспел в своих стихах античный поэт Гомерман:



"Первое словус дороже второвус" - сказал Недоклит седовласый

"Волгус и Мерсус" - контрпример произнес Переклит...



Окончательную ясность внес в этот вопрос философ Аббревиатур. В ответ на "Первое слово дороже второго" он заявил "Первое слово съела корова!", заставив остальных философов глубоко задуматься. Ответить ему на это ничего не смогли, и признали, что спорить он действительно умеет.



Ученик Аббревиатура, древний мыслитель Заплатон, тоже глубоко задумался над этим утверждением. Он долго думал, как же материальное существо, корова, может съесть слово, которое не является предметом, а только выражает какую-то идею. Однажды он участвовал в гонках на колесницах и пришел вторым. Потому что было всего трое участников. Когда олимпийский судья уже собирался вручить медаль победителю, Заплатон вдруг сказал: "Первые - горелые, вторые - золотые". Пришлось отдать золото ему, занявшему второе место, потому что в его словах чувствовался какой-то здравый смысл.



Но на самом деле Заплатон имел в виду, что материальные вещи, которые мы считаем первичными - ерунда, зола, пепел, а истинным золотом являются идеи, которые хоть и кажутся кому-то второстепенными, но на самом деле в них вся фишка.



Ученик Заплатона Апшенотель сказал "Заплатон мне друг, но я с ним больше не дружу". Потому что Апшенотель в тех гонках занял третье место и никакого приза не получил. Он еще немного подумал и сказал: "Третьи - умытые, золотом покрытые". Сказав это несколько раз, он успокоился и записал мысль в блокнотик. Этим он хотел сказать, что золото не может быть в каком-то мире идей, золото покрывает конкретные вещи. Но к восприятию этих вещей надо подходить с осторожностью, потому что если не помыть вещь, то под слоем грязи можно не разглядеть ее сущность. А на самом деле он тоже хотел медаль получить, хотя бы позолоченную, только ему не дали.



После развала античности в мире стала господствовать религия. Религия, в отличие от античных философов, приводила несколько другие аргументы, чтобы обосновать свою правоту.



Так, например, папистика любила приводмить аргумент "А я папе пожалуюсь! Знаешь, кто мой папа?". Собеседник обычно пугался и переставал спорить.



Однако авторитет религии стал немного падать, и иногда в ответ на фразу "Знаешь, кто мой папа?" собеседник нагло спрашивал: "Ну и кто твой папа?". Поскольку священники часто сами не знали, кто их папа, потому что вообще-то им не разрешалось размножаться, и их размножение было большой загадкой, они обычно били собеседника кулаком в скулу. Такой способ ведения споров получил названия скуластики.



Жадность священников, отбиравших у мирных крестьян десятину, вызывала в народе большое возмущение. Народ возмутился настолько, что стал подумывать, а не прогнать ли их. Но для этого были нужны аргументы, что сподвигло мыслителей на новые философские исследования. Эти исследования жестко критиковали священников. В народе стали поговаривать: "Вот мы всех жадин-попов распатроним - и наступит новое время". Поэтому философия, направленная на критику традиционного церковного подхода, получила название "философия нового времени".



Видными философами нового времени стали Пежо Додекарт и Фрэнсис Ветчина. Оба они продвигали давно назревшую идею о том, что жадина - говядина. Однако их методы были разными.



Додекарт заявил, что жадина - говядина, пустая шоколадина. На вопрос, где он видел пустую шоколадину, он сказал, что нигде ее не видел, но он ее мыслит - следовательно, она существует.



Ветчина утверждал, что жадина-говядина, соленый огурец. По полу валяется, никто его не ест. В качестве обоснования он предъявлял банку соленых огурцов и предлагал экспериментально убедиться в его правоте. Для этого нужно было последовательно съесть все огурцы из банки, но оставить нетронутыми те, которые в процессе вытаскивания из банки были уронены на пол, что, по его расчетам, должно было подтвердить его гипотезу.



Проблема пустой шоколадины и соленого огурца долго волновала философов. Джон Анлокк много размышлял на эту тему. Он думал, почему один и тот же объект, жадина, так по-разному воспринимается разными наблюдателями? В конце концов он понял, что и шоколадину, и огурец мы воспринимаем чувствами. А чувства у всех разные. Кому-то не нравятся огурцы - он их избегает и воспринимает только шоколадины. А узнать, говядина ли это на самом деле, мы никогда не сможем - мы будем воспринимать ее только как шоколадину либо огурец. Однако он понимал, что этот вывод не снимает противоречия, и поэтому не особо гордился своими исследованиями.



Первая заслуживающая внимания теория, снимающая противоречие между пустой шоколадиной и соленым огурцом, была сформулирована известным философом Кентом. Кенту удалось ответить на вопрос: так кто же на самом деле жадина - говядина, шоколадина или огурец? Теория эта, озаглавленная "Старение в пределах только разума" отличается удивительной стройностью и внутренней непротиворечивостью и звучит так: "Будешь много знать - скоро состаришься". Агностицизм Кента не особенно понравился его современникам, однако противопоставить ему свою последовательную и логичную теорию они не смогли. Некоторые заявили Кенту "Сам ты дурак!", но не смогли обосновать этот тезис.



Тезис "Сам ты дурак" получил широкое распространение благодаря своей простоте и незатейливости, и крупнейшие философы не прекращали попыток найти ему достаточное обоснование. Но только известному мыслителю Гогольмоголю удалось сформулировать простые и интуитивно понятные тезисы, которые позволили ему логически доказать парадигму "сам ты дурак" и положить начало конца агностицизма Кента. Этих тезисов было три:



1. Куришь табак.

2. Спички воруешь.

3. Девчонок целуешь.



Таким образом, агностицизм Кента получил сильный удар, от которого долго не мог оправиться. Один из современников Гогольмоголя, Шницельгауэр, попробовал возразить "Да ты сам дурак". Доказать, почему это так, Шницельгауэр не мог, но говорил, что так ему подсказала интуиция. Однако Гогольмоголь ответил: "Нет, это ты дурак, а я умный", сделав спор в этой плоскости бессмысленным. И хотя Шницельгауэр не смог опровергнуть Гогольмоголя, его теория "Да ты сам дурак" намного легче запоминалась, благодаря чему она получила широкое распространение.



Все попытки философов опровергнуть три тезиса Гогольмоголя закончились безуспешно, поскольку его второй тезис рифмовался с третьим, а первый рифмовался с концепцией "сам дурак", что давало его теории неоспоримое преимущество. Некоторые даже высказывали предположение, что тезисы Гогольмоголя носят всеобщий характер и потому не могут быть опровергнуты в принципе.



Сдвинуться с мертвой точке удалось только известному философу Нифигацше. Нифигацше был сторонником Шницельгауэра, но, занимался в основном не метафизикой, а этикой. Он пошел по пути Шницельгауэра, но не стал пытаться опровергнуть аргумент "Нет, это ты дурак, а я умный". Вместо этого он рассуждал так: "А хорошо ли это - быть умным? И этично ли это - быть умным?". Нифигацше понял, что многие ценности, например, умность, давно уже устарели, и человечество нуждается в новых ценностях. Но для того, чтобы создать новые ценности, необходимо разрушить старые. Разрушать ценности непросто, но Нифигацше благодаря своей гениальности сумел сделать это, опубликовав ничем не доказанный, но изящный по своей внутренней структуре трактат из четырех слов: "Умный - по горшкам дежурный". Свой трактат Нифигацше озаглавил "Так говорил Зибендихьдасгроссенмихьбудустра", чтобы как-нибудь его озаглавить.



Нифигацше не оставил никаких объяснений, какие горшки следует иметь в виду - цветочные или ночные, и в чем заключаются обязанности дежурного. Сразу после опубликования своего тезиса он сошел с ума и не высказал больше ни одной умной мысли, посвятив остаток жизни цветоводству.



Идеи Шницельгауэра и Нифигацше получили дальнейшее развитие в философских теориях Хаудуюдугера. Хаудуюдугер разработал логическое завершение цепочки "Да ты сам дурак" - "Нет, это ты дурак, а я умный" - "Умный - по горшкам дежурный" красивой теорией, рифмующейся с самой собой: "Все горшки обошел, кусок золота нашел". Эта теория получила название Экскусокзолотализма.



Кусок золота Хаудуюдугера носит мистический характер. Разум неспособен понять, откуда в горшке взялся кусок золота, но интуиция позволяет заключить, что этот кусок золота действительно был там найден. Религиозный Экскусокзолотализм заявляет, что кусок золота был сотворен Богом, а светский Экскусокзолотализм не способен объяснить этот факт. Впрочем, он и не ставит перед собой такой задачи, предоставив каждому объяснять экзистенцию куска золота самостоятельно.(c)

***

Днем сны мне не снятся, сплю я исключительно ради того, чтобы забыть, что я сплю, потому что мне стыдно, что я сплю)) Продолжаю бездельничать, поглощать беллетристику и готовить гратэны со всеми мыслимыми и немыслимыми дарами моря, покушаясь уже на морских ежей как единственных представителях фауны, не запеченных доселе в смеси сливок и риса. Та цепочка знакомых, которая должна привести меня к Комнате в Центре, благополучно увяла где-то в середине, бо любезный Виктор дематериализовался из магазина, а любезный Пётр отсыпается уже четвертый день подряд.



А сейчас я иду в лес кататься на лыжах. Утром на улице падал снег, и было это волшебно, как в детстве. Вечером будет лимонный чай, и томик Уитмена, и "Табу" с юношами с красивым рисунком губ, держащими зонтики над льющимися по кимоно волосами.

Я посмотрел "Волкодава".Это замечательный фильм.Он именно такой,каким должен быть. Добрым.

***

"Люди в доме Меркурия холодны и легки. Их глаза непроницаемы, как фианиты, там одновременно все и ничего, они любят душой, а не телом, не влюбляются жарко и страстно, их любовь - это любовь либо к Богу, либо к святой Софии. Миссионеры, проповедники и ораторы, Сент-Джоны, Габриэли, святые Себастьяны, пленяющие и женщин и мужчин, любезные тем, что их можно любить, но в них нельзя влюбляться, иначе - погибель, разруха в виноградниках и обвалы в горах бальзамических."



- Снова шепот. Я всегда вижу тебя лишь на пять процентов, внутри же - океаны и бури, - сказал Пётр.

- Я простой человек, Пётр. - шурша салфеточным полусложенным журавликом. - Но искренне стараюсь рафинировать факты и казаться тем, что денди называли sophisticated person. Мне не хватает естественности, а когда бури мои вырываются наружу и кроют мглою небо вокруг, мне не хватает самооскопления. А есть очень сложные люди, которые кажутся очень простыми. Их не постичь, как нельзя постичь цветок.



В одном мгновенье видеть вечность,

Огромный мир - в зерне песка,

В единой горсти - бесконечность,

И небо - в чашечке цветка. (с)



"Страшны те, кто никогда не влюблялся, когда влюбляются, обрекши себя на муку - брести напролом сквозь бурелом осенний, расшвыривая ногами листья травы, спотыкаясь о саженцы жизни, царапая сердце терновником, а руки - сталью булатной."

Чаю мы решили испить под портретом, чтобы дух главы семейства порадовался, взирая на своего счастливого потомка, встречающего новый год в родных пенатах.

- Я похож? - вопросил праправнук статского советника и повернулся в профиль. Потом в другой профиль.

Я удостоверил Петра в том, что после трех бутылок шампанского ему будет можно глядеться в портрет как в зеркало.



Пётр назвал меня светочем разума и вручил мне дивную свечу. Я глумливо посмотрел на Петра, бо голова заболела настолько, насколько она могла заболеть после трех бокалов шампанского. Пётр истолковал мой болезненный взгляд как благодарность и предложил пойти пускать салюты. Воспоминание о них стало лучшим и ярким за весь новогодний вечер, когда в стеклах уличных фонарей вспыхивали мириады разноцветных огней, а уши закладывало от разноголосых воплей разной степени выразительности, что, впрочем, не избавило меня от головной боли, а лишь усилило её.



Абадон успокаивающе подлил мне в чай кеторола.



Через полчаса я ощутил себя курильщиком опиума в злачных местах Парижа и радостно исполнял арию Гренгуара, бо кеторол - сильнейший спазмолитик, напрочь блокирующий все болевые ощущения, что сопровождается дивным чувством расслабленности всех членов тела. Я осознал, что значит подсесть с первой дозы, когда боролся с ощущением спросить, сколько это стоит. Через пару минут начался разговор о психотерапии, антропогенезе и китайской интервенции, сопровождаемый, как обычно, активным распушанием хвостов со стороны наиболее эрудированных и задаванием вопросов со стороны несоглашающихся инакомыслящих, пока не придумавших, как обосновать свое несогласие.



В шесть часов утра меня раздирали противоречивые желания пнуть Петра, чтобы поделился одеялом, которое радушный хозяин целиком утянул на себя, и пойти на кухню выкрасть ещё кеторолу. От холода меня спасли коты в количестве двух, возлегшие на мне с тракторным мурлыканьем. В обнимку с котами я и встретил рассвет нового года, года, предвестником которого были холода, изгоняемые мурлычущими ангорцами и трансовые состояние, вызванное то ли лицезрением сталинских фигурных потолков, то ли странной несовместимостью головной боли с радужными всполохами за окном, и все эти обрывки чувств вместе, сплетенные в ленточку под названием Тепло.

Заглянул сегодня в статистику и удивился. Мои дорогие читатели, все, кто сюда заглядывает, киньте, пожалуйста, в комменты хотя бы слово. Мне было бы очень приятно получить от Вас знак того, что Вы иногда просматриваете эти строки

Заскочив в дисковый магазин, чтобы не мерзнуть зря на остановке, я услышал меланхоличный голос, нанизанный на грустные гитары. Продравшись к стойке сквозь китайские колокольчики и новогодные гирлянды, я увидел юношу с глубоким взором, соревнующегося с манэки-нэко в неподвижности взгляда.

- Вы не могли бы сказать, что это играет? - поинтересовался я.

- Сallah, - ответил он и посмотрел на меня печальными голубыми глазами.

- Это похоже на Death In June, - заметил я.

- Да, это похоже на Death In June. - грустно улыбнулся юноша. - Если хотите, то я Вам нарежу это. Бесплатно.



Математика. Для развлечения решаю однокурсникам задачи, смахивающие на вопросы на логику для пятиклассников. И для развлечения же заваливаю теоретический зачет по физвоспитанию. До понедельника мне нужно заболеть острым респираторным заболеванием. Пока же думаю, какой метод лучше подойдет: поедание сосулек, дефилирование в сентябрьской куртке, или же аннигиляция шарфа и шапки как предметов гардероба.



Хочется пойти и поработать, пока есть время. Я начинаю казаться себе опасным хроноботаником, прожигающим жизнь на монитором, этаким диккенсовским Скруджем, проверяющим акцизы в канун Рождества. Бо об аспирантуре стоит думать уже сейчас, тем паче что это не главный, но немаловажный фактор для возможности распахивать пинком двери в некоторые учреждения.



Интермедия почти дописана, печалит лишь невозможность завязать траурный бантик на финале. "Сумрачные тени забывчивости, вы ничто по сравнению с богоравным мистером Эшли Уилксом", - как это переводится на англогреческий?

Рад Вас здесь видеть, Савва)) С интересом читаю Ваши посты по психологии.